Казалось, этот кошмар не кончится никогда, еще секунда, и немцы обнаружат разведчиков, притаившихся между веток. Стоит только одному из преследователей поднять голову и всмотреться в силуэты, замершие между ветвей…

Хозяин собаки, которая почуяла советских бойцов, выругался:

– Молодая, глупая. На каждую белку лает.

Чтобы успокоить животное, он стащил с плеча автомат и дал очередь вверх. Пули с визгом прошли совсем рядом с капитаном, ударились в ствол, выбивая во все стороны острые щепки.

Глеб прикрыл глаза: терпеть, только терпеть, чтобы не выдать себя. Стрельба, лай собак сводили с ума, он готов был сделать что угодно, лишь бы поскорее остановить этот кошмар.

Страх, боль в теле, ужас от близкой смерти – он все выдержит, преодолеет. Надо терпеливо ждать, и тогда фашисты уйдут.

Трое разведчиков затихли на своих местах, слились с деревьями, с ветром, со снегом – с природой вокруг. Собака, которая заходилась в хриплом лае внизу, наконец успокоилась, отвлеклась на что-то другое.

Цепочка автоматчиков двинулась дальше, отдаляясь от спрятавшихся разведчиков.

Алтын, который успел забраться на самые тонкие ветки наверху, прошептал:

– Они вернутся! Нельзя вниз.

Шубин кивнул в ответ – да, придется сидеть так дальше и ждать, пока не закончится рейд.

Он вдруг понял: не надо вниз! Наоборот, надо подняться еще выше, как можно выше. Обзор с вершины ели – это возможность, которую он так долго искал, чтобы получить сведения о вражеских позициях. Сверху в бинокль они смогут увидеть, что происходит на подступах к Умани. Больше никак, это самая подходящая точка для наблюдения.

Командир поднял голову и зашептал младшему лейтенанту:

– Спускаться не будем, останемся на вершине. Надо будет подняться как можно выше. С верхушки сможем вести наблюдение. По-другому никак! К поселку не подойти, там охрана по периметру выставлена на каждом метре.

Алтын согласно кивнул и тут же начал выполнять приказ командира. Он на удивление легко двинулся наверх, осторожно проверяя ногами каждую ветку. Они гнулись, раскачивались под его весом, но выдерживали.

Глеб протянул ему свой бинокль:

– Держи.

Шубин понимал, что лучше всего исполнить его замысел сможет именно младший лейтенант Оспанов. Он самый легкий и ловкий из них, по веткам передвигается легко и свободно словно цирковой акробат. А значит, поднимется максимально высоко и сможет рассмотреть расположение немцев. Да, парню придется провести еще несколько часов без отдыха и сна на пронизывающем ветру. Но это нужно сделать, чтобы выполнить боевую задачу.

Оспанов за время вылазки, казалось, научился понимать командира без слов. Он подхватил бинокль за ремешок, повесил его на шею и черной тенью скользнул еще выше. Его тонкая фигурка слилась с мохнатыми еловыми ветками и черно-серым небом и вскоре оказалась почти на самой макушке хвойной стрелы.

Там Алтын вытянулся, чтобы распределить вес, и поднял бинокль к глазам, стараясь в предрассветной темноте рассмотреть, что происходит на линии обороны возле Умани.

Шубин тихо окликнул второго разведчика, Виктора Волченко:

– Держишься?

– Угу, – буркнул тот, с трудом удерживаясь на ветке у самого ствола. От сильного озноба его ощутимо трясло, тело едва слушалось.

– Давай, крепись. Как обратно пройдут, можно будет спуститься, – предупредил его Шубин.

Он решил дать парню передышку, чтобы тот смог одолеть путь назад. А пока они с Алтыном будут вести наблюдение, по очереди забираясь с биноклем на вершину ели.

Снова вдалеке раздался лай собак. Разведчики замерли. Цепочка фашистов медленно прошла в обратном направлении. Когда стихли шаги и бряцание оружия, капитан с облегчением выдохнул – опасность миновала.

Наконец, разведчикам можно было осторожно спускаться на землю. Алтын поспешил вниз, в бинокль он ничего разглядеть не смог, кроме неясных серых теней – было еще слишком темно, чтобы вести наблюдение.

Дрожащий в лихорадке Виктор попросил:

– Давайте разведем костер, товарищ командир, прошу вас! У меня вся одежда сырая, я не чувствую ни ног, ни рук от холода.

– По-охотничьи можно, – поддержал его Алтын. – Ни дыма, ни огня не будет.

– Запах будет, – возразил капитан. – Нет, мы должны соблюдать маскировку. Вы же видели, охрана тут серьезная. Они прочесывают лес с собаками, может быть, пойдут еще раз. Собаки учуют запах костра за километр. Я понимаю, что все устали и холодно, но придется терпеть и дальше.

Волченко вдруг весь сжался и застонал, ноги у него подкосились, и разведчик рухнул на землю. Ему казалось, что не осталось сил сделать хоть одно движение. До этого Виктору не приходилось ходить в такие долгие и опасные вылазки, он впервые столкнулся с тем, что надо сутками терпеть холод и лишения.

Однако командир не дал ему пасть духом. Он попросил Алтына:

– Давай поможем ему. Надо растереть конечности. Разогнать кровь по телу, чтобы он почувствовал тепло.

И они принялись за дело – стали растирать товарищу лицо, руки и ноги. Со стороны казалось, будто два охотника пытаются добыть огонь возле неподвижного дерева.

Когда Волченко перестал дрожать, Глеб силком приподнял его:

– Давай вот сюда, на полянку. Между деревьев не будет такого ветра. Не ложись, не садись! Ходи, двигайся, шевелись! Если даже нет сил, все равно шевелись. Это твой шанс спастись.

Виктор медленно, с перекошенным лицом побрел от дерева к дереву. Он шел словно во сне – спотыкался, теряя равновесие. Сознание висело на тонком волоске, напоминая ему о том, что это не кошмарный сон, а реальность. Но самым важным было то, что лейтенант начал приходить в себя, чувствовать, как по телу бежит колючий ток согревающейся крови.

В это время его товарищи снова забрались на сосну. Они выбрали самое большое дерево, макушка которого была выше остальных. Теперь с помощью ремня Алтын пытался дотянуться до ближайшей ветки, стоя на спине у командира. С третьего прыжка ему удалось зацепиться, повиснуть на руках и потом вскарабкаться вверх на прочную опору.

Черные сапоги замелькали все выше и выше, пока, наконец, совсем не пропали из вида, скрывшись в густой хвое. Шубин подождал, пока сверху не раздался условный свист – Алтын с биноклем добрался до самой макушки. Только после этого Глеб разрешил себе закрыть глаза и прислониться к стволу. Он очень устал, он не спал уже вторые сутки и продрог так же, как и его ребята. Но он знал, на что идет: эту трудную операцию, кроме него, не выполнит никто.

Теперь у него было два часа, прежде чем он сменит на посту младшего лейтенанта Оспанова. Они с Алтыном решили наблюдать по очереди, так как на вершине очень быстро можно замерзнуть от сильного ветра.

Опытный разведчик решил использовать два часа, чтобы хоть немного согреться. Однако он не стал ходить, как Волченко, понимая: ему надо сохранять концентрацию и направленное внимание, чтобы следить за обстановкой. Поэтому Шубин начал медленно делать зарядку, прохаживаясь по небольшой территории между деревьев.

В предрассветный час в лесу на оккупированной фашистами территории советский разведчик словно заправский физкультурник на разминке делал махи, наклоны, повороты, выпады ногами. Привычные движения, которые он, будучи курсантом, делал каждое утро в училище связи, помогали: разгонялась кровь, тело наливалось теплом, сознание становилось более ясным, из головы уходил туман.

Руки и ноги двигались, а голова жила отдельно. Капитан прислушивался к каждому звуку, доносящемуся с окраины лесного участка, даже принюхивался к запахам, которые приносил ветер. Главное сейчас, чтобы не вернулись эсэсовцы с собаками. Один, без помощи Алтына он не сможет затащить на дерево Виктора, да и навряд ли Волченко удержится на тонких ветках в таком состоянии. За эти несколько часов, что группа провела в убежище, ему стало только хуже. Парень почти не реагировал на звуки – шагал, как заведенный, сам не понимая куда.

Через два часа капитан Шубин тронул Волченко, который стоял, прислонившись к дереву, и молча смотрел вдаль: